И Ганин в этот миг почувствовал не только стыд, но и быстротечность, неповторимость человеческой жизни. Там, на экране, его худощавый облик, острое, поднятое кверху лицо и хлопавшие руки исчезли в сером круговороте других фигур, а еще через мгновенье зал, повернувшись как корабль, ушел, и теперь показывали пожилую, на весь мир знаменитую актрису, очень искусно изображавшую мертвую молодую женщину. "Не знаем, что творим",- с отвращеньем подумал Ганин, уже не глядя на картину.Гэтсби, сделавший себя сам, совсем не похож (для меня) на Мартина Идена, хотя параллель напрашивается сама собой. Он великий страдалец, заложник своей мечты/любви.
Шелест деревьев, тех, что потом исчезли, уступив место дому Гэтсби, был некогда музыкой последней и величайшей человеческой мечтыНет тех деревьев. И героя нет. Есть новое имя, есть судьба-миф, есть великолепные вечера и абсолютное одиночество после. Смерть Гэтсби случайна и закономерна одновременно: он человек из другой эпохи. Дэзи, его возлюбленная, даже не прислала телеграмму в день похорон. Ни один из "друзей", толпами осаждающих дом летними вечерами, не пришёл проводить Гэтсби в последний путь...
Рассказывает историю Ник, герой-повествователь. Я как читатель видела в нём не столько участника событий, друга и соседа Гэтсби, сколько хроникёра. Он для меня тоже "над временем".
После чтения этой книги остаётся горьковатый привкус: сожаление о несбывшихся надеждах и вечная мысль о несовершенстве мира. А может, просто осень за окном?..
Гэтсби верил в зеленый огонек, свет неимоверного будущего счастья, которое отодвигается с каждым годом. Пусть оно ускользнуло сегодня, не беда — завтра мы побежим еще быстрее, еще дальше станем протягивать руки… И в одно прекрасное утро…Так мы и пытаемся плыть вперед, борясь с течением, а оно все сносит и сносит наши суденышки обратно в прошлое.
Елена, у Вас получился вовсе не комментарий, а некое философское эссе на тему любви, вечности, времени, ... жизни. Действительно, по-осеннему.
ОтветитьУдалить